ТЕМЫ СОЧИНЕНИЙ:

Проблематика пьесы «На дне» и ее связь с общест­венной жизнью 90-х годов.

Спор о человеке в пьесе М. Горького «На дне».

Спор о правде в пьесе М. Горького «На дне».

Правда «голого человека».

Правда Луки и правда Сатина в пьесе М. Горького «На дне».

Проблема истинного и ложного гуманизма в пьесе М. Горького «На дне».

«Правда богосвободного человека!» (по пьесе «На дне»).

Две правды (по пьесе «На дне» ).

Идейно-нравственный идеал М. Горького (по пьесе «На дне» ).

Лука — блуждающий персонаж.

Проблема гуманизма в произведениях М. Горького.

Клещ и Актер.

Сатин и Барон — бывшие интеллигентные люди.

Драматургическое мастерство М. Горького.

Проблема новаторства в пьесе М. Горького «На дне»,

В чем современность пьесы М. Горького «На дне».

Человек в творчестве М. Горького.

Проблема гуманизма в творчестве М. Горького.

Особенности драматургии М. Горького.

В основе пьесы Максима Горького «На дне» — спор о человеке и его возможностях. Герои пьесы — люди, оказавшиеся на самом «дне» жизни. Что мо­жет помочь человеку? Может ли его вообще что-ли­бо спасти? В ведущемся в пьесе споре о человеке особенно важны три позиции — Бубнова, Луки и Сатина.

Лука самый сложный образ в пьесе. Именно с ним связан основной философский вопрос произве­дения: «Что лучше: истина или сострадание? Нуж­но ли доводить сострадание до того, чтобы пользо­ваться ложью, как Лука?»

Лука

Л у к а. Мне — все равно! Я и жуликов ува­жаю, по-моему, ни одна блоха — не плоха: все — черненькие, все — прыгают... так-то. Где тут, ми­лая, приспособиться мне?

Л у к а. Все мы на земле странники... Гово­рят, — слыхал я, — что и земля-то наша в небе странница.

Л у к а. Мяли много, оттого и мягок... (Смеет­ся дребезжащим смехом.)

Л у к а. Да уж чего хорошего, коли любимое забыл? В любимом — вся душа...

Л у к а. Ну, чего? Ты... лечись! От пьянства нынче лечат, слышь! Бесплатно, браток, лечат... такая уж лечебница устроена для пьяниц... что­бы, значит, даром их лечить... Признали, ви­дишь, что пьяница — тоже человек... и даже — рады, когда он лечиться желает! Ну-ка вот, ва­ляй! Иди...

Л у к а. Это ничего! Это – перед смертью… голубка. Ничего, милая! Ты – надейся… Вот, значит, помрешь, и будет тебе спокойно… ничего больше не надо будет, и бояться – нечего!

Л у к а. А хорошая сторона – Сибирь! Золотая сторона! Кто в силе да в разуме, тому там – как огурцу в парнике!

Л у к а. Чего там понимать? Всяко живет человек… как сердце налажено, так и живет… сегодня – добрый, завтра – злой… А коли девка эта за душу тебя задела всурьез… уйди с ней отсюда, и кончено… А то – один иди… Ты – молодой, успеешь бабой обзавестись.

Л у к а. Ты, девушка, не обижайся… ничего! Где им… куда нам – мертвых жалеть? Э, милая! Живых не жалеем… сами себя пожалеть-то не можем… где тут!

Л у к а. Добрый, говоришь? Ну… и ладно, коли так… да!

За красной стеной тихо звучит гармоника и песня

Надо, девушка, кому-нибудь и добрым быть… жалеть людей надо! Христос-от всех жалел и нам так велел… Я те скажу – вовремя человека пожалеть… хорошо бывает!

Сатин

С а т и н. Так... Надоели мне, брат, все челове­ческие слова... все наши слова — надоели! Каждое из них слышал я... наверное, тысячу раз...

С а т и н. Многим деньги легко достаются, да немногие легко с ними расстаются... Работа? Сде­лай так, чтоб работа была мне приятна, — я, мо­жет быть, буду работать... да. Может быть! Когда труд — удовольствие, жизнь — хороша! Когда труд — обязанность, жизнь — рабство! (Актеру.) Ты, Сарданапал! Идем...

С а т и н. Брось! Люди не стыдятся того, что те­бе хуже собаки живется... Подумай — ты не ста­нешь работать, я — не стану... еще сотни... тыся­чи, все! — понимаешь? все бросают работать! Ни­кто, ничего не хочет делать — что тогда будет?

С а т и н (смеясь). И вообще... для многих был... как мякиш для беззубых...

С а т и н. Какая польза тебе, если я тебя по­жалею?..

С а т и н (ударяя кулаком по столу). Молчать! Вы — все — скоты! Дубье... молчать о старике! (Спокойнее.) Ты, Барон, — всех хуже!.. Ты — ни­чего не понимаешь... и — врешь! Старик — не шарлатан! Что такое — правда? Человек — вот Правда! Он это понимал… вы – нет! Вы – тупы, как кирпичи… Я – понимаю старика… да! Он врал… но – это из жалости к вам, черт вас возьми! Есть много людей, которые лгут из жалости к ближнему… я – знаю! Я – читал! Красиво, вдохновенно, возбуждающе лгут!.. Есть ложь утешительная, ложь примиряющая… ложь оправдывает ту тяжесть, которая раздавила руку рабочего… и обвиняет умирающих с голода… Я – знаю ложь! Кто слаб душой… и кто живет чужими соками, тем ложь нужна… одних она поддерживает, другие прикрываются ею… А кто – сам себе хозяин… кто независим и не жрет чужого – зачем тому ложь? Ложь – религия рабов и хозяев… Правда – бог свободного человека!

С а т и н. Почему же иногда шулеру не говорить хорошо, если порядочные люди… говорят, как шулера? Да… я много позабыл, но – еще кое-что знаю! Старик? Он – умница!.. Он… подействовал на меня, как кислота на старую и грязную монету… Выпьем за его здоровье! Наливай…

Настя наливает стакан пива и дает Сатину.

(Усмехаясь.) Старик живет из себя… он на все смотрит своими глазами. Однажды я спросил его: «Дед! Зачем живут люди?»… (Стараясь говорить голосом Луки и подражая его манерам.) «А – для чего лучшего люди-то живут, милачок! Вот, вот от них рождается столяр… такой столяр, какого подобного и не видала земля, - всех превысил, и нет ему во столярах равного. Всему он столярному делу свой облик дает… и сразу дело на двадцать лет вперед двигает… Так же и все другие… слесаря, там… сапожники и прочие рабочие люди... и все крестьяне... и даже господа — для лучшего живут! Всяк думает, что для себя про­живает, ан выходит, что для лучшего! По сту лет... а может, и больше — для лучшего человека живут!»

С а т и н. Когда я пьян... мне все нравится. Н-да... Он — молится? Прекрасно! Человек может верить и не верить... это его дело! Человек — сво­боден... он за все платит сам: за веру, за неверие, за любовь, за ум — человек за все платит сам, и потому он — свободен!.. Человек — вот правда! Что такое человек?.. Это не ты, не я, не они... нет! — это ты, я, они, старик, Наполеон, Маго­мет... в одном! (Очерчивает пальцем в воздухе фигуру человека.) Понимаешь? Это — огромно! В этом — все начала я концы... Всё — в человеке, всё — для человека! Существует только человек, все же остальное — дело его рук и его мозга! Че­ло-век! Это — великолепно! Это звучит... гордо! Че-ло-век! Надо уважать человека! Не жалеть... не унижать его жалостью... уважать надо! Вы­пьем за человека, Барон! (Встает..) Хорошо это... чувствовать себя человеком!.. Я — арестант, убийца, шулер... ну, да! Когда я иду по улице, лю­ди смотрят на меня как на жулика... и сторонятся и оглядываются... и часто говорят мне — «Мерза­вец! Шарлатан! Работай!» Работать? Для чего? Чтобы быть сытым? (Хохочет.) Я всегда прези­рал людей, которые слишком заботятся о том, чтобы быть сытыми... Не в этом дело, Барон! Не в этом дело! Человек — выше! Человек — выше сы­тости!..

С а т и н (негромко). Эх„, испортил песню... дур-рак!

Бубнов

Б у б н о в. Слыхал... сто раз! Ну и был... эка важность!.. Я вот — скорняк был... свое заведение имел... Руки у меня были такие желтые — от кра­ски: меха подкрашивал я, — такие, брат, руки были желтые — по локоть! Я уж думал, что до са­мой смерти не отмою... так с грязными руками и помру... А теперь вот они, руки... просто гряз­ные... да!

Б у б н о в. На что совесть? Я — не богатый...

Б у б н о в. А кто пьян да умен — два угодья нем...

Б у б н о в. Что было — было, а остались — од­ни пустяки... Здесь господ нету... все слиняло, один голый человек остался...

Б у б н о в (спокойно). Ты везде лишняя... да и все люди на земле — лишние...

Б у б н о в. Мм-да!.. А я вот... не умею врать! За­чем? По-моему — вали всю правду, как она есть! Чего стесняться?

До вынужденного ухода Луки самочувствие ноч­лежников заметно улучшается: у большинства из них крепнет вера в возможность жить лучше, кое-кто уже делает первые шаги на пути к обретению человеческого достоинства. Это, в первую очередь. Актер и Пепел. Лука сумел вдохнуть в них веру и надежду, согрел их души своим сочувствием.

Актер

А к т е р. (слезая с печи). Мне вредно дышать пылью. (С гордостью.) Мой организм отравлен алкоголем... (Задумывается, сидя на нарах.)

А к т е р (сидит, обняв руками колени). Обра­зование — чепуха, главное — талант. Я знал ар­тиста... он читал роли по складам, но мог играть героев так, что... театр трещал и шатался от вос­торга публики...

А к т е р. Идем, Навухудоноссор! Напьюсь — как... сорок тысяч пьяниц...

А к т е р. Раньше, когда мой организм не был отравлен алкоголем, у меня, старик, была хоро­шая память... А теперь вот... кончено, брат! Все кончено для меня! Я всегда читал это стихотворе­ние с большим успехом... гром аплодисментов! Ты... не знаешь, что такое аплодисменты... это, брат, как... водка!.. Бывало, выйду, встану вот так... (Становится в позу.) Встану... и... (Мол­чит.) Ничего не помню... ни слова... не помню! Любимое стихотворение... плохо это, старик?

А к т е р (останавливается, не затворяя две­ри, на пороге и, придерживаясь руками за косяки, кричит). Старик, эй! Ты где? Я — вспомнил... слушай. (Шатаясь, делает два шага вперед и, принимая позу, читает.)

Господа! Если к правде святой Мир дорогу найти не умеет, — Честь безумцу, который навеет Человечеству сон золотой!

А к т е р. Искать город... лечиться... Ты - то­же уходи... Офелия... иди в монастырь... Понима­ешь — есть лечебница для организмов... для пья­ниц... Превосходная лечебница... Мрамор... мра­морный пол! Свет... чистота, пища... всё — даром! И мраморный пол, да! Я ее найду, вылечусь я... снова буду... Я на пути к возрожденью... как ска­зал король... Лир! Наташа... по сцене мое имя Сверчков-Заволжский... никто этого не знает, ни­кто! Нет у меня здесь имени... Понимаешь ли ты, как это обидно — потерять имя? Даже собаки имеют клички...

Пепел

П е п е л. Вот и я то же говорю: честь-совесть богатым нужна, да! А Клещ ругает нас: нет, гово­рит, у нас совести...

П е п е л. А скушно... чего это скушно мне бы­вает? Живешь-живешь —- все хорошо! И вдруг — точно озябнешь: сделается скушно...

П е п е л. Тебе, дед, изволь, — уважу! Ты, брат, молодец! Врешь ты хорошо... сказки говоришь приятно! Ври, ничего... мало, брат, приятного на свете!

П е п е л. Мой путь — обозначен мне! Родитель всю жизнь в тюрьмах сидел и мне тоже заказал... Я когда маленький был, так уж в ту пору меня звали вор, воров сын...

П е п е л. Я сказал — брошу воровство! Ёй-бо-гу — брошу! Коли сказал — сделаю! Я — грамот­ный... буду работать... Вот он говорит — в Сибирь-то по своей воле надо идти... Едем туда, ну?.. Ты думаешь — моя жизнь не претит мне? Эх, Ната­ша! Я .знаю... вижу!.. Я утешаю себя тем, что Дру­гие побольше моего воруют, да в чести живут... только это мне не помогает! Это... не то! Я — не каюсь... в совесть я не верю... Но — я одно чувст­вую: надо жить... иначе! Лучше надо жить! Надо так жить... чтобы самому себя можно мне было уважать...

В пьесе нет однозначного ответа на вопрос: что лучше — истина или сострадание? Горький выра­жает и уверенность, что только истина в состоянии спасти человечество, и понимание значимости со­страдания в жизни людей.